Чернобыль стал частью судьбы семьи Гончаренко

Нет сегодня, пожалуй, ни одного человека, кто не знал бы или не слышал о Чернобыле. У разных людей и разные c ним ассоциации. Кто-то принимал участие в ликвидации последствий аварии, у других в пекле Чернобыля оказались близкие и родные, третьи – это те люди, чья жизнь разделилась на «до» и «после», у кого Чернобыль против воли и желания стал частью судьбы и вынудил начинать жизнь с чистого листа в чужих краях.Согласно статистике, только за 1986–1989 годы из загрязнённых районов Гомельской и Могилёвской областей на Гродненщину на постоянное место жительства переехали около 1500 семей, а после 1990 года – еще около 4700 семей, или более 16 тысяч человек. Семья Евгении Ивановны и Владимира Арсеньевича Гончаренко – одна из этих тысяч: 25 лет назад они переехали на Зельвенщину из г.Хойники.
До катастрофы на Чернобыльской АЭС Евгения Ивановна работала бухгалтером в отделе культуры Хойникского райисполкома, Владимир Арсеньевич – водителем в колхозе. В семье на радость родителям подрастало трое детей. Уже был построен свой собственный дом, благоустроен участок, заведено небольшое подсобное хозяйство. Авария перечеркнула всё.
–Хойникский район – в числе наиболее пострадавших на Гомельщине от аварии на Чернобыльской АЭС, – рассказывает Евгения Ивановна.– Масштаб предопределило его близкое соседство с местом трагедии: напрямую к нему всего около 50 км. Тогда, в апреле 86-го информации о случившейся аварии практически не было. Что случилось что-то страшное, мы узнали ближе к 1 мая. Нас, работников райисполкома, собрали, провели разъяснительную работу, чтобы мы не сеяли панику и не поддавались разного рода слухам и сплетням.
Весна в том году установилась ранняя.28 апреля всей семьей мы отправились к моим родителям, проживавшим в Брагинском районе, садить картошку. На машине приехала и сестра со своей семьей. Радовались теплу, солнцу, весь день пробыли на свежем воздухе – кто же знал, что тогда нельзя было и носа на улицу показывать.
– Евгения Ивановна на минуту приумолкла, на глаза навернулась слеза.

Воспоминания моей собеседнице даются с трудом:
– На первомайскую демонстрацию мы пошли одни, без детей. Хотя многие горожане вышли на праздник целыми семьями. Один из милиционеров, охранявших правопорядок, подозвал меня и говорит: скажите женщине, что с маленькими детками, чтобы уходила домой, не надо им быть на улице, мы уже едем проводить эвакуацию людей.
– Самое страшное, – с горечью говорит Евгения Ивановна, – что никто ничего не знал. Как действовать в этой ситуации. Как себя вести. Что принимать. Все твердили вокруг: меньше выходите на улицу, не открывайте окна, принимайте йод. А что пить, как пить…
6 мая из Хойников начали эвакуировать женщин с маленькими детьми, школьников, а также беременных женщин. Их посадили в автобусы, которые колонной потянулись к Гомелю.
– В одночасье город опустел. Идешь по улицам – никого, – продолжает Евгения Ивановна. – Месяц наши дети прожили в пионерском лагере, а затем их перевезли на лето в Колодищи. Мобильных телефонов, как сейчас, тогда не было, виделись мы только по выходным: за два дня на поезде успевали съездить навестить их в лагере и вернуться из Минска в Хойники обратно. Представьте, на каком эмоциональном уровне это все происходило, как разрывалось материнское сердце от этой разлуки. Да и детям нашим было несладко: за месяцы, проведенные в лагерях и санаториях без мамы и папы, им пришлось научиться самостоятельности, ответственности, умении постоять за себя.
Что больше всего врезалось в память?– женщина опять на мгновение затихла, потом, тяжело вздохнув, продолжила: – Опустевшие улицы города. Представьте себе: до аварии в Хойниках было около 20 тысяч жителей. В райцентре было 4 общеобразовательные, 3 музыкальные школы, 2 дома культуры, больница, множество организаций и предприятий. Соответственно, много и молодежи. И вдруг в один миг в городе осталось лишь немного женщин и много-много мужчин, как местных, так и военных, приехавших проводить дезактивацию территории. Но страшнее всего была пустота, которая вползала в души тех, кто остался. Что делать? Как жить дальше? Будем ли здесь вообще жить? Эти вопросы мы задавали сами себе по десятку раз на дню,– говорит Евгения Ивановна.
Родители Евгении Гончаренко, как и многие жители деревень, подвергшихся высокому уровню радиоактивного загрязнения, были эвакуированы. Вначале их отселили из 30-километровой зоны. Отец чуть ли не каждые выходные тайком через лес ходил в деревню посмотреть на свой дом. Позднее их переселили в Буда-Кошелевский район. Тогда пришло понимание, что к родному очагу уже не вернуться, и от этого пожилым было еще тяжелее. В 1990 году переехали в Кострому к дочери и родители мужа.
Многие жители Хойников в ликвидации последствий аварии принимали непосредственное участие. Владимир Арсеньевич в первые дни после аварии занимался вывозом крупного рогатого скота из загрязненных территорий. Евгения Ивановна проводила эвакуацию библиотек из деревень, входивших в 30-километровую зону.
– Однажды с подругой, – продолжает воспоминания женщина, – мы зашли проверить уровень радиации. Медсестра, проводившая замеры, посоветовала больше не надевать костюм, который был тогда на мне. Я ж его постирала – и в шкаф: откуда было знать тогда, что радиация таит такую опасность и вымыть ее невозможно? У нас во дворе была собственная баня. Помоемся бывало, а в воздухе стоит стойкий запах йода – настолько, видимо, мы все им были пропитаны…
– Прошло пять лет. За эти годы на новое место жительства уехали многие родственники, знакомые. На Зельвенщину переехали наши друзья, – продолжает женщина. – Через год, будучи у них в гостях, решение о переезде сюда приняла и наша семья – здешние места нам очень понравились. Тогдашний председатель колхоза имени Ленина Александр Предко пообещал трудоустроить мужа, помочь с решением жилищного вопроса. Владимир переехал в Зельву в апреле 1991, а я с детьми – в июле 1991 года. Конечно, первое время было очень непросто: два года мы впятером жили в однокомнатной квартире, муж и старший сын работали в колхозе, я же трудоустроилась только через год, да и то, на замену декретного отпуска. Но постепенно жизнь налаживалась. Нашей семье выделили дом в д.Бородичи, помогли строительными материалами, за что Александру Предко мы благодарны по сей день. Нашлась и постоянная работа для меня: 17 лет, до выхода на заслуженный отдых, я проработала в управлении по труду и соцзащите райисполкома. В Зельве родились и подрастают наши внуки. Жизнь продолжается… И жить надо ради детей и внуков. Ради будущего, надежда на которое всегда должна оставаться с человеком.
Светлана ЯРМОЛАВИЧЕНЕ.